Победила оппозиция. Что дальше?

Я хотела бы начать этот комментарий, как и в других статьях, с истории о моей коллеге. Два года назад, когда было сказано, что в будущий совет по неподкупности Национального агентства по неподкупности будет включен также журналист, прикидывали с коллегами, кто был бы подходящей для этого кандидатурой. «Может быть, выдвинуть свою кандидатуру», - сказал я в шутку. «Попытайся, если хочешь, но имей в виду, что сперва надо навести порядок в своих имущественных делах, потому что если я найду что-нибудь не то после вступления в должность, пощады от меня не жди!», такой я получил ответ от коллеги. Шутки шутками, но затронутая тема, на самом деле, серьезнее некуда.
Свою коллегу я похвалила заслуженно, но не в этом дело. Реагировать подобным образом должна вся пресса, в любых обстоятельствах, независимо от того, кто сегодня правит и сколько твоих друзей в этом участвует. Наш многолетний опыт безошибочно указывает на то, что правители приходят и уходят, а вот мы - остаемся.

Остаемся, но как?
Давайте вспомним, с чем мы остались после 2009 года, когда, так же, как сейчас, к власти пришла оппозиция. Ах, как мы тогда обожглись! Все светились от радости, что победили не-коммунисты, а часть журналистов, весьма уважаемых, кстати (возможно, некоторые из них нацеливались на политическую карьеру), подрядились выпускать газеты для победоносных политиков, писать статьи - расследования на основании материалов, предоставленных партийными депутатами, а ближе к концу, когда в альянсе назревал раскол, принялись расследовать дела конкурентов в рамках коалиции.

Тогда, часть прессы (особенно, некоторые телеканалы с ежедневными журналами новостей) испытывала настоящие трудности, потому что новости о действиях правительства получались слишком уж положительными. Информация это информация, если премьер-министр участвовал на ярмарке ремесел и нигде не споткнулся, то это выйдет в эфир - улыбающийся политик, обошедший все столики без особых приключений. Некоторые репортеры прямо исстрадались вконец, поскольку ничего не находили, «к чему бы придраться», чтобы новость не вышла хвалебной. Ничего личного, просто не хотели, чтобы их воспринимали как поклонников или сторонников какого-либо состава правителей.

О другой прессе, однако, даже речи не было. Между тем, она красиво справилась с задачей продвижения, не роясь при этом во всяких закупках, имуществе, сделках. Более того. Например, появилась новая газета, с новым редакционным составом, с большими и жирными зарплатами, частично в конвертах. Газетчики не слишком вникали, а на какого политика они трудятся (естественно, официальным владельцем был кто-то другой), полагая, наверное, что в порядке вещей работать на кого-то, кто освободил нас от коммунистов и ведет страну в Европу. Знать не знаю, но догадываюсь, что на тот момент мало кого интересовал вопрос о том, откуда деньги. Конечно, репортеры этой газеты не просвечивали рентгеном своих покровителей, влетевших во власть, как они до этого делали с представителями правящих кругов. Но когда у политика деньги закончились, растаяла и редакция.

Появлялась в медиа-пространстве и радиостанция, FM, с поистине умопомрачительными зарплатами, которая приказала долго жить вместе с уголовными проблемами работодателей. В тот же период времени, самый посещаемый новостной портал был отчужден и мало-помалу начал продвигать тот же новый правительственный состав. Затем, постепенно или внезапно, журналисты этих редакций остались в полном одиночестве у разбитого корыта, изо всех сил боролись и все еще борятся, чтобы их обнищавшие редакции не пошли ко дну. Что касается репутации, то она осталась, пардон, запятнанной.

Какие уроки я извлекла из этого опыта? Лично я знаю, что деньги политиков являются субстанцией эфемерной, но если стремишься долгое время оставаться журналистом, с политиками не связывайся. Наша сила в независимости. Звучит несколько напыщено, но это правда. Политиков со скелетами в шкафу никто так не раздражает, как репортер, с которым нельзя договориться. Нельзя убедить его отказаться от задокументированной статьи, нельзя подсказать тему про скомпрометировавших себя конкурентах, нельзя прямо указать, кого по ТВ показывать, а кого - нет, нельзя подчинить его алгоритму «написания»  уже по сути готовых статей и их «согласования» перед публикацией.
На каждых выборах, пресса сдает экзамен на зрелость, который многие проваливают. Некоторые жаждут славы и ждут не дождутся, чтобы стать рупорами успешных политиков или администраторов, осевших в богатых учреждениях администрации. Боюсь, и на этот раз все произойдет именно так. В примэрии и в некоторых муниципальных предприятиях, вероятно, появятся вакантные должности коммуникаторов или выразителей мнения надеюсь, что журналисты, которые захотят их занять отдают себе отчет в том, что их имя впредь будет идентифицироваться с политиком, на которого они работали. Греха в том нет, конечно, но затем трудно претендовать на репутацию независимого журналиста.

Вполне естественно, что 21 мая многие журналисты искренне, а порой бурно, на грани приличия, радовались, что столицу «не отдали социалистам». Впрочем, в контексте журналистской работы это особого значения не имеет. Победа Андрея Нэстасе не означает, что пресса должна меньше интересоваться государственными закупками, которые предпримет муниципалитет, порядком распределения земельных участков (особая головная боль Кишинева), или неподкупностью членов примэрии, чем если бы победил Ион Чебан. Та же мера должна применяться ко всем. Значения не имеет, идет ли речь о Майе Санду, Ионе Чебан, Андрее Настасе или о ком-то другом. Журналисты обязаны быть одинаково бдительными со всеми, просеивать через мелкое сито информацию о их имуществе, бизнесе, дипломах, ошибках.

Также с 2009 года у нас почти узаконена вредная привычка - чрезмерная фамильярность министров с журналистами: по сути, это - одна из форм лояльности. Желая доказать приверженность к максимальной прозрачности, но и потому, что в бытность оппозиционерами они были великими друзьями с прессой, часть министров в правительственных кабинетах после 2009 года, продолжали общение с репортерами на дружеской ноге. Журналисты названивали министров по сотовым по любому ерундовому поводу. В обход пресс-служб, сановники предоставляли информацию непосредственно репортерам в духе некой конфиденциальности и сопричастности. Это не было непременно плохо - некоторые кучерявые темы разъяснялись репортерам из первоисточника (правда, объяснение это было односторонним); порой, так журналисты получали эксклюзивную информацию..., но вот в других случаях репортеров использовали, сами же они и не ведали о том , что через них происходит утечка информации к общественности, и это тоже кому-то очень нужно... Это ослабило, по крайней мере, на начальном этапе, бдительность журналистов в общении с новыми министрами. Через год или два, когда начали появляться и менее приятная тематика для сановников, министры стали просить репортеров не писать (мы же ж друзья!), стали обижаться, что журналисты оппозицию слушают, а их самих критикуют за реакцию на неудобные вопросы. К счастью, сегодня не встретишь подобного рода отношения, а мне они никогда не нравились. Теперь только журналисты из органов печати, принадлежащих партиям (извините, партийным людям), поддерживают с сановниками такие тесные отношения.

Журналисту не обязательно быть другом с чиновниками, рамок достойных профессиональных отношений вполне достаточно для справедливого и бескомпромиссного общения с журналистами.
Конечно, задача быть корректным и бдительным в любых обстоятельствах, весьма сложная. Нелегко оставаться в вертикальном положении и не терять голову в условиях действительно аномальных событий в Республике Молдова. Оставаться неподкупным и не продажным журналистом, когда предложение на рынке крайне ограничено и господствуют холдинги властей, это целое испытание, которое не все выдерживают. Тут мне кажется уместной фраза моего коллеги из Африки: «Боишься жары - не лезь на кухню!»
-----------------------------
Статья было опубликована в рамках проекта «Общественные кампании для обеспечения прозрачности структуры собственности СМИ, доступа к информации и продвижение ценностей ЕС и европейской интеграции», осуществляемого ЦНЖ, который, в свою очередь, является частью проекта «Партнерства для Устойчивого Гражданского Общества в Молдове», осуществляемого FHI 360.
Публикация данного материала стала возможной благодаря щедрой помощи американского народа, предоставленной через Агентство США по международному развитию (USAID). Мнения высказанные принадлежат автору  и не отражают в обязательном порядке взгляды USAID или Правительства США.