Свобода – условие журналистской солидарности

В ближайшие несколько дней разговоры о журналистской солидарности будут в моде. В начале мая всегда так. Наверняка в эту минуту какой-нибудь советник чиновника или олигарха усиленно трудится над сочинением высокопарного сообщения о свободе прессы, о необходимости профессиональной сплочённости, об усилиях, принятых сильными мира сего по обеспечению журналистов профессиональной свободой и т. д. Бюрократическая риторика, не более.
Солидарность возможна лишь в условиях свободной журналистики. Невозможно быть тайком солидарным со свободной прессой, работая при этом в интересах медиахолдинга, принадлежащего власти. Невозможно осуждать запугивания, препятствование доступу к информации, угрозы в адрес коллег и цензуру, будучи элементом холдинга. Если ты осмелишься сделать это, тебя оставят за бортом. Ты лишишься хорошей зарплаты и чувства стабильности. А если захочешь продолжить зарабатывать на скромную жизнь профессией журналиста, придется убеждать коллег по цеху, что ты очистился и исповедался. Трубадуры власти не нуждаются в солидарности. Им ничто не угрожает. Но они тешат своё самолюбие мыслью о том, что воплощают собой журналистское сообщество. Правда же в том, что таких людей с каждым днём становится всё больше, и мы рискуем со временем оказаться в меньшинстве.

Временное решение

Я не хочу посеять раздор своей статьей. Я знаком с молдавскими реалиями и, рискуя противоречить самому себе, осмелюсь нехотя предложить временное решение, которое привело бы к примирению сторон. К сожалению, данное решение относится не к нам, журналистам, а к владельцам СМИ, в том числе и к политикам различных мастей. Чтобы мы могли слезть с баррикад, нужно, чтобы и в Молдове владельцы СМИ соблюдали базовые принципы истинной журналистики. И это должно выражаться не только в словах, но и в делах. Речь идёт в первую очередь об этических аспектах журналистики. А что мы получим взамен? Владельцы получат профессиональную прессу, а не машину по прожиганию денег. Журналисты из медиахолдингов больше не будут стыдиться своей работы и перестанут избегать тех немногих празднеств, которые собирают нас у фуршетного стола. Но больше всех от этого выиграет общество, которому будет предоставлена более качественная информация, проходящая через минимальный этический «фильтр».
На телевидении журналисты работают в рамках системы «холдинг 1» и «холдинг 2». После 2009 года большинство из них пошло на компромиссы, которые повлияли на их репутацию. Не берусь судить их. Невозможно представить, через что они проходят. Со многими я знаком лично. Некоторые из них вынуждены идти на компромисс потому, что думают о семье и невыплаченных кредитах. Рынок труда для журналиста в Молдове невелик. Когда-то мы их ценили, награждали премиями, а теперь называем медиа-киллерами, авторами фейковых новостей. Со временем они избавились от угрызений совести. Они слишком долго проработали в институциональном поле, в котором не применялись принципы журналистики. Вот так и появились имеющиеся недостатки, которые никуда не денутся, если мы будем продолжать стоять на баррикадах и не попытаемся начать открытый диалог с владельцами СМИ о журналистской этике. Внимание! Речь идёт не о солидарности с теми, кто пренебрегает нашей профессией, а о возможности найти временное решение для того, чтобы добиться хотя бы минимальной чистоты медиапространства. Ключом к выходу из кризиса является не солидарность, а установление чётких правил, диалога и публичного механизма по решению вышеуказанных проблем.

Спонтанная солидарность

В определённых случаях необходимость проявления журналистской солидарности вытекает не из чувства долга, а из профессионального менталитета. И нам не нужен профсоюз чтобы следить за тем, солидарны ли мы или нет в той или иной ситуации. Свобода – суть журналистики. Ты свистишь когда хочешь свистеть, а не тогда, когда тебе велят или ты видишь, как вокруг тебя свистят другие. Действительно, бывают случаи, когда солидарность нужно проявлять «согласованно», дабы дать отпор и не допустить принятия инициатив, призванных покончить с нами одним махом. Подобные ситуации имели место и в 2017 году, когда мы, находясь перед зданием ВСМ, воспротивились принятию спорного положения об анонимизации судебных решений. Ещё одним примером активных действий с нашей стороны была кампания с X-ами и Z-ами вместо имён чиновников. Данная акция была ответом на попытку властей скрыть свои злоупотребления под предлогом «защиты персональных данных». В тот раз мы встали горой за Марианну Рацэ, над которой прокуроры размахивали уголовным делом. Нам удалось заблокировать инициативу, которая положила бы конец журналистским расследованиям в нашей стране. Мы отреагировали, в том числе, и путем проведения общественных мероприятий, когда журналистам «Ziarului de Garda» не позволили проводить съёмку перед зданием GBC.
В во всех этих случаях нам удалось проявить мобильность, солидарность и профессиональную сплочённость в нашем ремесле. Точнее, в одном из «крыльев» нашего ремесла. Поскольку в случае с Натальей Скобиоалэ всё было иначе. По словам Натальи, её затаскал по судам бывший министр обороны лишь за то, что она использовала, указав ссылки на источники, кое-какую информацию из сети для журналистского проекта, получившего финансирование из-за рубежа. Когда Наталье пришла судебная повестка, её крики о помощи были не тише криков Марианны, но на этот раз журналисты их не услышали. Право же, оба случая абсолютно идентичны. Кому тогда дано решать, когда и с кем мы должны быть солидарны? НПО? Зависит ли это от известности затравленной «жертвы», цвета её одежды или наличия диплома журналиста? Или же никто не допускает мысли о риске создания опасного прецедента в подобных ситуациях? Над Натальей также кто-то «размахивал» уголовным делом. При виде судебной повестки у неё кровь в жилах застыла. Она испугалась. Она рыдала. Она искала поддержки, совета, адвоката. Бедная, скромная девушка весом в 40 кг смогла избежать уголовного дела, в одиночку сражаясь с бывшим чиновником, вооружённым бизнесом и адвокатами. Она даже не похвасталась этим на своей страничке на Facebook. Почему? Потому что поняла, что журналисты проявляют солидарность лишь выборочно, а у неё нет диплома журналиста. Она обычная швея с амбициями журналиста, умеющая хорошо писать тексты. Вот вам пример, когда мы не проявили солидарность не по политическим причинам, а по причине равнодушия. Или, может, мы нуждались в «координаторе», который бы создал нам общую чат-комнату? Возможно.
А когда Константину Григорицэ запретили доступ к пресс-конференциям Игоря Додона, нам тоже нужен был «координатор»? Коллеги Константина упустили тогда возможности преподать президенту (и не только ему) урок, который тот бы точно никогда не забыл: бойкот пресс-конференции всеми журналистами, принявшими в ней участие. Но этого не произошло! Ни один журналист не покинул конференцию, даже друзья Константина. В то время как президент и по сей день продолжает унижать журналиста, данный инцидент представляет разве что «обывательский» интерес для некоторых телевизионных каналов.
Независимо от того, кого мы считаем виноватым, вывод один: наше положение ещё хуже, чем в период правления коммунистов. Тогда нас было больше. В нас было больше солидарности, больше сплочённости, больше спонтанности и больше энергии.
_____________________________________
Статья было опубликована в рамках проекта «Общественные кампании для обеспечения прозрачности структуры собственности СМИ, доступа к информации и продвижение ценностей ЕС и европейской интеграции», осуществляемого ЦНЖ, который, в свою очередь, является частью проекта «Партнерства для Устойчивого Гражданского Общества в Молдове», осуществляемого FHI 360.
Публикация данного материала стала возможной благодаря щедрой помощи американского народа, предоставленной через Агентство США по международному развитию (USAID). Мнения высказанные принадлежат автору  и не отражают в обязательном порядке взгляды USAID или Правительства США.